В рубрике «Что это такое?» «Электронекрасовка» рассказывает про интересные артефакты из оцифрованных фондов.
Что это такое?
Журнал «Жизнь искусства» № 34 за 1928 год, посвящённый японскому театру Кабуки и ознаменовавший первые гастроли Кабуки в СССР.
Как театр Кабуки попал в СССР?
В 1925 году Советский Союз и Япония устанавливают дипломатические отношения. Одной из форм дальнейшего укрепления связей между двумя странами становится проведение культурных мероприятий. В рамках культурной дипломатии принято решение провести в СССР гастроли японского театра, а именно традиционного театра Кабуки, представляющего из себя синтез песни, музыки, танца и драмы.
Когда и где проходили гастроли?
Официальное приглашение театру Кабуки было направлено Всесоюзным обществом культурных связей с заграницей в 1928 году. Представления было решено провести в Москве и Ленинграде в августе 1928 года.
Что показывали?
Была показана обширная программа традиционных японских драм. Советской публике была продемонстрирована пьеса «47 самураев», повествующая о народном предании о мести 47 самураев за смерть своего господина, а также постановка «Роща Судзугамори» по мотивам легенды о жизни первого главаря якудза Тёбэйя. Лейтмотивом этих пьес стала не только традиционная мифология и культура, но и свойственная японским легендам тема мести и возмездия. Сюжет мести был затронут и в пьесе «Наруками», центральное ядро которой — миф о монахе Наруками, который мстит императорской семье и насылает на её земли засуху. На сценах Москвы и Ленинграда также были поставлены традиционные японские пьесы о любви — «Любовь самурая» и «Самоубийство влюблённых». Помимо драм, театр Кабуки привёз в СССР и танцевальные постановки, такие как «Марионетка», «Белая цапля» и «Танец змеи».
Как в СССР оценивалось наследие театра Кабуки?
На страницах журнала «Жизнь искусства» советский театровед Стефан Мокульский отмечал, что Кабуки «должно быть отведено одно из почётнейших мест в том культурном наследии, которое пролетариат получил от предшествующих эпох и которое он должен диалектически использовать для отстройки своего нового театра». Более того, Мокульский писал о преимуществе Кабуки как над советской, так и над европейской театральной традицией — «по мере ознакомления с достижениями японского и китайского театров стало выясняться, что целый ряд проблем, которые наш театр только сейчас ставит, уже давно получили там полное разрешение».
Тем не менее, представители Наркомата иностранных дел СССР и многие театроведы были убеждены, что в силу своей традиционности и символической нагруженности, понятной лишь представителям японской культуры, Кабуки не будет воспринят советской публикой. «Мне придётся обратиться в Реввоенсовет с просьбой о том, чтобы нам ежевечерне направляли несколько рот красноармейцев, чтобы театр не был совершенно пустым» — так свои сомнения выражал главный координатор гастролей, работник Наркомата иностранных дел Борис Штейгер.
Гастроли прошли гладко или были инциденты?
Труппа театра во главе с актёром и режиссером Итикавой Садандзи, прозванным «японским Станиславским», отправилась в Москву из Токио. Делегацию сопровождала сотрудница советского полномочного представительства в Токио и японистка Елена Терновская. В своих письмах о путешествии японцев по Советскому Союзу она описала казусы, ждавшие их в пути. По описаниям Терновской, до Владивостока делегацию сопровождала качка, от которой утром все «поднялись измученные и больные, с единственным желанием переехать в гостиницу». Однако в порту Владивостока их ожидала торжественная встреча и развлекательная программа, не включавшая в себя гостиничный отдых. В конечном счёте, для труппы был снят лишь один гостиничный номер, где артисты смогли помыться перед дальней дорогой в Москву. По заверениям Терновской, японцы рассказывали о таком приёме «как об анекдоте».
Ещё один инцидент случился на пути из Владивостока в Москву, и связан он с кражей у одного из артистов крупной денежной суммы. Происшествие произвело на японцев глубокое впечатление — артисты «поснимали и упрятали часы и кольца, сидели на своих чемоданах» и даже интересовались, «не нападут ли на поезд». Они также отметили, что вагон второго класса «куда хуже их третьего класса».
Как режиссёр Сергей Эйзенштейн связан с театром Кабуки?
Ещё до приезда театра Кабуки в СССР Сергей Эйзенштейн интересовался японской культурой, в частности, традицией театра Кабуки. В своей статье для журнала «Жизнь искусства» режиссёр рассматривает Кабуки как образец для звукового кино. «Если живопись — в неоплатном долгу перед японцами за импрессионизм, современная левая скульптура — дитя негритянской пластики, то звучащее кино не меньшим будет обязано тем же японцам!» — пишет Эйзенштейн. «Глядя на кабуки, невольно вспоминаешь роман одного американского писателя, где человеку переключили слуховой канал и зрительные нервы так, что он световые колебания воспринимал звуками, а дрожание воздуха — красками: то есть стал слышать свет и видеть звук, — продолжает он. — То же и в кабуки! Мы действительно „слышим движение“ и „видим звук“». Именно Кабуки, таким образом, во многом повлиял на развитие Эйзенштейном концепции звукозрительного или «вертикального» монтажа.
А как связана с японским театром Анна Ахматова?
Поэтесса Анна Ахматова также высоко оценивала наследие Кабуки. Она, в свою очередь, посетила театральное представление в Ленинграде. Согласно записям в дневнике японского слависта Кандзо Наруми, преподавателя японского языка на восточном факультете Ленинградского университета , она была впечатлена театром Кабуки и, более того, восхищалась Итикавой Садандзи. «Подарил ей полотенце с нарисованным портретом Садандзи в роли Тогаси… она обрадовалась, как дитя. И пояснила: «Садандзи мой любимый артист». Потом добавила, что вообще она не любит театр, но «Наруками» в исполнении Садандзи произвёл сильное впечатление, какого она не испытывала никогда прежде» — так Кандзо Наруми описал в своём дневнике впечатления Ахматовой.
Как советская публика отреагировала на постановки?
Вопреки опасениям, билеты на представления были разобраны. Более того, на спектакль в Большом театре их раскупили в течение нескольких часов.
Сотрудница полпредства Елена Терновская, однако, писала: «Первые спектакли публика встречала вежливо, но прохладно. Не понимали!» И только последующие представления «шли уже гораздо успешнее». Сама же труппа была довольна выступлениями и позитивно оценивала приём советской публики. По свидетельству члена Всесоюзного общества культурной связи с заграницей Даниила Новомирского, сами актёры были очень довольны своими гастролями. Они были польщены, что «играют в переполненном зале, при напряжённом внимании».
***
Больше про книги и интересные находки вы найдёте в telegram-канале «Электронекрасовка» (@electronekrasovka) и в нашем паблике «ВКонтакте». Подписывайтесь!
Подготовила Арина Коробейникова
