2017 год — юбилейный сразу для двух революций, февральской и октябрьской. Общество до сих пор не может определиться со своим отношением к этому периоду, то огульно понося его, то восхваляя. Одно можно сказать точно: революция породила массу потрясающих книг. Писатели, завороженные вихрем истории, пытались запечатлеть то, что происходило на их глазах.
Мы сделали подборку нескольких мемуаров свидетелей тех событий.
В электронном каталоге Библиотеки имени Н.А. Некрасова можно найти и заказать все перечисленные книги.
Максим Горький. «Несвоевременные мысли: заметки о революции и культуре»
Буревестник революции, именем которого в Советском Союзе назывались города, театры и парки, не всегда был так благосклонно настроен к советской власти. К Октябрьской революции Горький отнесся скептически и долгое время внимательно приглядывался к новой власти. С 1 мая 1917 года по 16 июня 1918-го Горький публиковал в петроградской газете «Новая жизнь» небольшие заметки о происходящих событиях. В июле 1918 года газета была закрыта. «Несвоевременные мысли» Горького вышли в 1919 году отдельным изданием и уже более в СССР не переиздавались, вплоть до 1990 года.
«Ленин, Троцкий и сопутствующие им уже отравились гнилым ядом власти, о чем свидетельствует их позорное отношение к свободе слова, личности и ко всей сумме тех прав, за торжество которых боролась демократия.
Слепые фанатики и бессовестные авантюристы сломя голову мчатся, якобы по пути к "социальной революции" — на самом деле это путь к анархии, к гибели пролетариата и революции.
На этом пути Ленин и соратники его считают возможным совершать все преступления, вроде бойни под Петербургом, разгрома Москвы, уничтожения свободы слова, бессмысленных арестов — все мерзости, которые делали Плеве и Столыпин».
Иван Бунин. «Окаянные дни»
Вечный странник Иван Бунин, барин и эмигрант, покинувший родину в 1920 году и никогда больше не увидевший ее («хоть бы сто раз меня туда позвали, все равно никогда не поехал бы я в город, где на Красной площади лежат в студне два гнусных трупа»), кажется, является полной противоположностью Горькому. Однако он тоже написал непредвзятые заметки о революции, свидетелем которой он стал. «Окаянные дни» начали печататься 4 июня 1925 года — из номера в номер — в эмигрантской газете «Возрождение». В России книга не издавалась вплоть до перестройки (в 50-е годы «Окаянные дни» ходили в СССР в самиздате). Революция представляется Бунину торжеством черни, бунтом ничем не сдерживаемых народных масс.
«Мужики, разгромившие осенью семнадцатого года одну помещичью усадьбу под Ельцом, ощипали, оборвали для потехи перья с живых павлинов и пустили их, окровавленных, летать, метаться, тыкаться с пронзительными криками куда попало.
Но что за беда! Вот Павел Юшкевич уверяет, что "к революции нельзя подходить с уголовной меркой", что содрогаться от этих павлинов — "обывательщина". Даже Гегеля вспомнил: "Недаром говорил Гегель о разумности всего действительного: есть разум, есть смысл и в русской революции"».
Алексей Ремизов. «Взвихренная Русь»
Сказочник и выдумщик Алексей Ремизов, "председатель Великой и Вольной Обезьяньей Палаты", как он сам себя называл, воспринял Февральскую революции с воодушевлением. В Октябрьской революции писатель был разочарован. Но смотрел на нее как художник, завороженно и внимательно. Видел не только "грядущего хама", но и всеобъемлющее полотно нарождающейся новой жизни. Увидел взвихренную Русь, поднятую на дыбы, неизвестной доселе стихией.
«Помню, когда началось, в каком я был волнении: ответственность, которую взял на себя русский народ, и на мне ведь легла тысячепудовая. Что будет дальше, сумеют ли устроить свою жизнь — Россию! — столько дум, столько тревог. Душа, казалось, выходит из тела — такое напряжение всех чувств. Третий месяц революции. И от напряженности вздвига всех чувств я как весь обнажен. Совесть болит — по-другому не знаю, как назвать мучительнейшее из чувств: все дурное, что сделал людям, до мелочей, до горьких нечаянных слов, все вспоминаю. И жалко всех…»
Герберт Уэллс. «Россия во мгле»
Английский фантаст был в России трижды — в 1914, 1920 и 1934 годах. В 1920 году Уэллс увидел страну в разгар гражданской войны и послереволюционной разрухи. Как видно из названия книги, поездка оставила у него довольно мрачные впечатления. Одним из самых интересных мест является глава, в которой Уэллс рассказывает о встрече с Лениным. На удивление, он достаточно комплиментарно отзывается о вожде мирового пролетариата.
«Ленин спросил, что мне удалось повидать из сделанного в области просвещения. Я с похвалой отозвался о некоторых вещах. Он улыбнулся, довольный. Он безгранично верит в свое дело.
— Но все это только наброски, первые шаги, — сказал я.
— Приезжайте снова через десять лет и посмотрите, что сделано в России за это время, — ответил он.
Разговаривая с Лениным, я понял, что коммунизм, несмотря на Маркса, все-таки может быть огромной творческой силой. После всех тех утомительных фанатиков классовой борьбы, которые попадались мне среди коммунистов, схоластов, бесплодных, как камень, после того, как я насмотрелся на необоснованную самоуверенность многочисленных марксистских начетчиков, встреча с этим изумительным человеком, который откровенно признает колоссальные трудности и сложность построения коммунизма и безраздельно посвящает все свои силы его осуществлению, подействовала на меня живительным образом. Он, во всяком случае, видит мир будущего, преображенный и построенный заново».
Джон Рид. «10 дней, которые потрясли мир»
Молодой американский журналист прибыл в Россию в 1917 году по заданию журнала The masses. Тем не менее, книга далека от журналистской беспристрастности, симпатии автора явно на стороне большевиков. Джон Рид, объявивший себя коммунистом, умер от тифа в Москве и был похоронен под Кремлевской стеной в 1920 году. Его книга, изданная в 1922 году в Нью-Йорке, сопровождалась предисловием Ленина. Журналист жил в отеле «Националь», разбомбленном в ходе уличных боев 1917 года, обедал в вегетарианских столовых и внимательно записывал все происходящее кругом. Даже когда эти факты не самым положительным образом характеризовали большевиков. Бои за Кремль в 1917 году сопровождались значительными архитектурными разрушениями.
«15 (2) ноября комиссар народного просвещения Луначарский разрыдался на заседании Совета Народных Комиссаров и выбежал из комнаты с криком: "Не могу я выдержать этого! Не могу я вынести этого разрушения всей красоты и традиции…" Вечером в газетах появилось его заявление об отставке: "Я только что услышал от очевидцев то, что произошло в Москве. Собор Василия Блаженного, Успенский собор разрушаются. Кремль, где собраны сейчас все важнейшие художественные сокровища Петрограда и Москвы, бомбардируется. Жертв тысячи. Борьба ожесточается до звериной злобы. Что еще будет? Куда идти дальше? Вынести этого я не могу. Моя мера переполнена. Остановить этот ужас я бессилен. Работать под гнётом этих мыслей, сводящих с ума, нельзя. Вот почему я выхожу в отставку из Совета Народных Комиссаров. Я сознаю всю тяжесть этого решения, но я не могу больше…"».
Асса Новикова, создатель паблика «С красной строки».
Специально для Библиотеки им. Н.А. Некрасова.
