С 9 января в Некрасовке продолжится курс об истории и эстетике кино «Великий кинемо». Мы поговорили с его создателем, историком кино и дистрибьютором Антоном Мазуровым, о муках выбора при ответе на вопрос о любимых фильмах, о нормальной непопулярности артхауса, а также о том, что не так с языком современного российского кинематографа и куда не стоит идти учиться, если вы решили связать свою жизнь с индустрией кино.
Ваша сфера интересов — арт-кино. Насколько оно популярно в России?
Авторское кино и слово «популярно» — они уже расходятся в своем основании в разные стороны, поэтому оно непопулярно. Есть города, в которых оно ни в какой форме в кинотеатрах не показывается и не показывалось последние двадцать лет. Новосибирск за десять лет не показывал никакое авторское кино с субтитрами, несмотря на то, что это был третий по количеству кинотеатров город России. Это зависит очень от человеческого фактора. Но развиваются онлайн-кинотеатры, видеоплатформы, поэтому тот, кто хочет искать и проявлять свой вкус, он, естественно, может фильмы найти. Но для этого, опять же, не хватает правильных средств информации. Поэтому популярности нет, и я оцениваю просто статистически количество тех, кто смотрит все главные арт-фильмы, которые выходят, как минимум, в Москве, — в десять тысяч человек. Москва и Московская область — по-моему, это 27 миллионов жителей. Десять тысяч — это даже не статистическая погрешность… Тем не менее, они приносят какую-то кассу. То есть какое-то количество людей приходит, и именно за счет этого живут артхаусные компании, которые продолжают выпускать кино. Популярности нет, но целевая аудитория есть.
Каков возраст аудитории: это молодежь или люди в возрасте?
Это меняется. Когда все это, вообще артхаусный прокат, начиналось в 2000-м году, аудитория была в основном молодая, но та, которая готова была выезжать в центр Москвы и тратить деньги на это, — аудитория тогда формировавшегося «корпоративного класса» и журналистская аудитория. Потом она «выросла»: кто-то из них остался, продолжает ходить, кто-то «утонул» в реальной жизни. Тем не менее, сейчас аудитория более диверсифицированная, но пожилая часть почти полностью отсечена. Если раньше, восемнадцать лет назад, была только молодежь, сейчас уже разные категории есть, но молодежь все равно ядро основное составляет. Но знаете, есть разные «молодежи». Я когда-то работал в музее кино, там в сентябре, когда сезон открывается, куча каких-то студентов, лица запоминаются... А на следующий год их нет. Куда они делись? Все, посмотрели что ли все уже или как? Непонятно. То есть это еще возрастные какие-то стадные инстинкты. Молодежь является аудиторией по факту: то есть купили билеты и пришли, больше молодых лиц в зале; но не всегда является целевой аудиторией, потому что, скорее всего, для авторского кино — более вдумчивая, уже сформировавшаяся аудитория. По мне, молодая аудитория может все что угодно смотреть: фокусы, шоу огней…
Какие у вас любимые режиссеры?
Куча!.. Знаете, в 1998 году, во ВГИКЕ, к столетию кино мы собирали мнения у всяких видных людей мирового кинематографа: десять самых важных фильмов в истории кино и десять ваших любимых. И мне досталась Сьюзен Зонтаг, ныне покойная. У нее был имейл, я писал ей вопросы, она мне присылала ответы. И она очень легко справилась с темой «Самые важные фильмы», а потом было — «Самые любимые». Она мне прислала десять, минут через сорок — еще десять, еще через сорок минут — снова десять, и потом сказала: «Ну, я так могу долго». Поэтому очень много любимых... В России — Кира Георгиевна Муратова (которая, в общем, не в России), Алексей Юрьевич Герман. Это крупнейшие, на мой взгляд, художники. В мире — очень много, бесконечное количество, и каждый раз я влюбляюсь в какого-то нового режиссера. И, собственно, счастье — когда кто-то новый появляется, потому что все время одного и того же любить как-то скучно.
Артхаус — это кино скорее не для всех. Есть ли «рецепт», с чего начать знакомство с ним, чтобы оно было не болезненным?
Чтобы систематизировать голову, надо систематизировать свои взаимоотношения с каким-нибудь одним режиссером: взять одного и посмотреть все его фильмы, почитать потом книжку, а потом еще раз посмотреть. И голова систематизируется, появятся какие-то свои вкусовые ориентиры: вот это люблю, это не люблю, с этим согласился в книге, с этим — нет, и все. И дальше пойдет... Это как отформатировать диск один раз, и потом на него можно будет записывать разные файлы. Форматироваться на одном режиссере, потому что эпоху взять невозможно — огромное количество фильмов... Кстати, французская «новая волна» обычно вдохновляет больше всего.
Когда-то кинотеатр «35 мм» был единственной площадкой арт-кино. Где сейчас в Москве, например, можно смотреть артхаус?
Когда я придумал, что «35мм» будет показывать артхаус, это было так: я сидел над картой, где было пять пунктов, по которым должен кинотеатр проходить. Один из них, последний — чтобы с ребенком в коляске можно было дойти, чтобы я мог дойти до кинотеатра. «35мм» был кинотеатром, который показывал фильмы с субтитрами, и плюс был еще киноцентр московский, который сейчас «Соловей» называется. Сейчас, поскольку известность некоторых режиссеров за эти годы достигла в России некоего апогея, фильмы с субтитрами могут выходить очень широко в тех кинотеатрах, где никогда другого арт-кино не показывали. Поэтому кинотеатров два десятка, но для самых «сухих» фильмов, которые не предполагают, кроме киноманов, вообще никого в зале, есть пять кинотеатров: условно, Центр документального кино, вновь открывшийся «35 мм», киноклуб «Фитиль», «Пионер», в «Гараже» что-то показывают. Сейчас, слава богу, все это есть, для думающего мозга каждый день можно что-нибудь где-нибудь смотреть, и если не в кинотеатральном формате, то в киноклубном.
Как вы относитесь к современному российскому кино?
Оно очень слабо развивается, потому что нет хорошей системы обучения людей кинематографической специальности. Плохо учат. Если основной взять вуз — ВГИК: очень «консервативное» обучение. Не имеют возможности или желания приглашать каких-то важных звезд мирового мастерства даже на уровне мастер-классов. Такие бывают, международные, два раза в год — ну это вообще несерьезно. Санкт-Петербургский университет кино и телевидения, может быть, чуть-чуть поживее, но тоже свои финансовые возможности как-то использует очень консервативно. Молодые частные вузы часто в очень имитационном ключе преподают. Плохо учат. Я никому не рекомендую учиться кинематографу в России: здесь он не развивается. Конечно, есть режиссеры талантливые, хорошие — сами по себе они как-то там заводятся. Но в целом кинематография еле живая. Киноязык, отсюда, не развивается никак, и то, что у нас главный, брендовый режиссер в игровом кино Звягинцев, сразу говорит о многом… Это очень консервативный по языку режиссер, в стиле пятидесятых годов. Документальное кино поживее, но у нас его почти никто не знает, потому что кино приходит в сердце зрителя через экран, а на экране российское документальное кино ни в кинотеатре, ни по телевизору не увидеть.
Если получать специальность, связанную с кино, не в России, то где?
Это зависит от того, чему учиться. Я всегда всем рекомендую Францию, потому что очень хорошо система организована, интеллектуально поддерживают талантливую молодежь. Плюс Франция — страна, где все-таки новые эстетики киноязыка с завидной регулярностью рождаются. В России была когда-то традиция обучения, но она ушла. Ушла с какими-то преподавателями — последние умерли в девяностые.
То есть все должно начинаться с вузов?
С учебы. Нет, талант, он пробьется везде: будь то в России или где-то. Если человек талантлив, у него чешутся руки, он все реализует. Но на уровне мастерства очень грубо преподается все это, поэтому и нет результата, а главное — нет прорыва языкового. Ладно бы просто много хороших фильмов снимали. Но и этого тоже нет.
И вы вообще не можете выделить никаких режиссеров?
Ну почему, есть очень талантливые люди, есть из самого молодого поколения — Володя Бек, например, снял две полнометражные картины прекрасные. Есть более старшего поколения — Борис Хлебников, Алексей Герман-младший, то, что назвалось «новой новой волной» в начале 2000-х. Я смотрю, есть очень хорошие фильмы, есть плохие, но в целом языка нет своего, авторское кино у нас — это какая-то редкость редкая. Сейчас появился новый виток интереса к кинематографу на уровне обучения и карьеры: большой поток людей идет в кино. Когда большой поток — большая вероятность того, что какой-то новый язык родится.
Как вы считаете, должно ли государство вмешиваться в кинематограф?
Это зависит от государства. Вот нет никакого государства по отношению к кинематографу в Соединенных Штатах. Ни одной копейкой не участвует. И нормально с кинематографом, мягко говоря. Может быть такая концепция, может быть концепция, когда государство создает живительную среду культурную. Но у нас же — идеологические вопросы, у нас же все время какие-то разборки, связанные с образом России в мире. Идеологический контроль существует, контроль денег непрозрачен, он «вкусовой», коррупционный. И такое же кино корявое снимают, или вот — идеологическое «Движение вверх».
Есть ли надежда, что эта ситуация изменится?
Вопрос о надежде — вообще в целом к развитию страны. У меня особой надежды нет. Ну понятно, что человеку невозможно просто видеть темноту впереди, хочется что-то увидеть, поэтому мерещится «луч света в темном царстве». Надежда есть. Но, в принципе, в ближайшие годы я ничего такого не вижу.
Как можно прийти в кинокритику, минуя специализирующиеся на этом вузы?
В России есть две сильные волны критиков: одна пришла из ВГИКа, другая, очень конкурентная, пришла из ГИТИСа (РАТИ), где учат на факультете театроведения тоже анализу художественных произведений. Собственно, они и составляют до сих пор элиту российской критики. А сейчас приходит кто угодно и из чего угодно. Вот Василий Корецкий, многолетний обозреватель Colta.ru — младший научный сотрудник, кандидат биологических наук, но он прекрасный кинокритик. А Вадик Рутковский, который пишет для CoolConnections — доктор по первому образованию. Это зависит от интересов и таланта. Если человек просто пришел халтурить… Кинокритика — конкурентная среда, и поэтому выносятся наверх самые талантливые.
Как вы будете строить курс о кино в Некрасовке?
Я раза четыре посмотрю (пока только два раза читал лекцию), сколько ходят и кто эти люди, по лицам, и если я пойму, почувствую, построю уже системную историю кино. Ее нужно строить по эстетикам и по персоналиям. Я так и чередую: эстетика экспрессионизма, перетекающая в Третий рейх, а следующая лекция будет про Гуалтьеро Якопетти (итальянский режиссер документального кино), просто для того чтобы новые имена какие-то вводить, потому что у нас про него никто ничего не знает.
Какие сайты, журналы, блоги можно почитать, чтобы узнать что-то интересное о разном кино?
Я лично читаю по диагонали американский IndieWire: новостной и аналитический одновременно. А в России... Меня раздражает российская критика часто. Нет, у меня есть несколько любимых авторов: Миша Трофименков из Петербурга, он сейчас пишет реже, в основном некрологи кинематографические в «Коммерсанте», и книжки издает.
Интервью подготовила Полина Иваницкая
